wlad_ladygin в 35. В январе, а может быть… весною, а может быть вообще… годком, однако, позже? Рыская по Интернету в поисках нужной мне информации, как-то обнаружил «Хронику» Ивана Родионова (http://www.airforce.ru/history/chronology/). Взял этот ресурс на заметку. Знакомясь с событиями 1939 года, я наткнулся на следующий факт, приводимый в «Хронике»:
«В январе 1939 в Кремле, в Овальном зале состоялось представительное совещание КБ, промышленности и ВВС. А.И.Филин пытался на этом совещании добиться продолжения серии ТБ-7 (АНТ-42), но не сумел и потом из-за того, что спорил с И.В.С.(Сталин), оказался врагом народа.
Есть точное подтверждение, что это было в мае 1939 и не ясно, было ли это на самом деле в январе.
В президиуме И.В.Сталин, В.С.Молотов, К.Е.Ворошилов. Вел Молотов, И.В.Сталин опять не сидел, а ходил. С.В.Ильюшин выступил одним из первых. Говорил о ДБ-3Ф, об инициативе в проектировании нового двухмоторного бомбардировщика и о разработке ЦКБ-55 или как говорил С.В.И.(Ильюшин) "летающего танка". Штурмовик не заинтересовал, и основные вопросы были по ДБ-3Ф.
На совещании особое внимание уделялось истребителям и фронтовым пикирующим бомбардировщикам. На создание истребителей дали 8-9 месяцев, на бомбардировщик - год.
Пожалуй, поэтому Л.П.Берия согласился с А.Н.Туполевым и снял задание на четырехмоторный пикирующий».
Но со временем нечто подобное нашел и в мемуарах конструктора Яковлева (http://militera.lib.ru/memo/russian/yakovlev-as/12.html):
«В начале 1939 года правительством было созвано большое совещание. В Овальном зале Кремля собрали всех, кто проявил себя как авиационный конструктор или изобретатель, кто за последнее время вносил какие-нибудь предложения по авиации. Как одного из конструкторов отечественных спортивных самолетов пригласили и меня. Первый раз принимал я участие в таком ответственном правительственном совещании.
Некоторые конструкторы пришли сюда со схемами, чертежами самолетов и авиационных двигателей, с многочисленными диаграммами. В числе приглашенных кроме работников авиационной промышленности были также инженеры и летчики Военно-Воздушных Сил.
Среди присутствующих находились народный комиссар авиационной промышленности М. М. Каганович, конструкторы В. Я. Климов, А. А. Микулин, А. Д. Швецов, С. В. Ильюшин, Н. Н. Поликарпов, А. А. Архангельский, начальник ЦАГИ М. Н. Шульженко и многие другие.
В президиуме — И. В. Сталин, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов.
Совещание вел Молотов. Он вызывал конструкторов по заранее составленному списку. Каждый должен был рассказать, над чем работает, посвятить в свои планы на ближайшее будущее.
Один за другим выступали конструкторы. Сталин в это время расхаживал по залу, курил трубку и как будто не принимал никакого участия в совещании, погруженный в свои думы. Однако время от времени он вдруг подавал какую-нибудь реплику или задавал вопрос, свидетельствовавший о том, что он очень внимательно прислушивался ко всему, что говорилось.
Мне запомнилось, что начальник НИИ ВВС Филин настойчиво выступал за широкое строительство четырехмоторных тяжелых бомбардировщиков ПЕ-8. Сталин возражал: он считал, что нужно строить двухмоторные бомбардировщики ПЕ-2 и числом побольше. Филин настаивал, его поддержали некоторые другие. В конце концов, Сталин уступил, сказав:
— Ну, пусть будет по-вашему, хотя вы меня и не убедили.
ПЕ-8 поставили в серию на одном заводе параллельно с ПЕ-2. Вскоре, уже в ходе войны, к этому вопросу вернулись. ПЕ-8 был снят с производства, и завод перешел целиком на строительство ПЕ-2. Война требовала большого количества легких тактических фронтовых бомбардировщиков, какими и были ПЕ-2…».
Обнаружив эти два источника, и не установив даты, когда случилось описываемое событие, продолжил поиск и на http://artofwar.ru/w/wolkow_a_a/text_0030.shtml обнаружил:
«… 9 мая 1939г ( 13 мая по воспоминаниям В.Б. Шаврова, но он на совещании не присутствовал) в Кремле, в Овальном зале состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), посвященное дальнейшему развитию самолетостроения. На заседание были приглашены более 100 человек, авиаконструкторы: С.В.Ильюшин, А.С. Яковлев, А.А.Архангельский, В.Ф.Болховитинов, М.М.Пашинин, В.И.Беляев, В.П. Яценко, Н.Н. Поликарпов, В.Я. Климов, А.А. Микулин, А.Д.Швецов, начальник ЦАГИ М.Н. Шульженко, руководящие работники НКАП и директора заводов: М.М.Каганович, М.В.Хруничев, П.В.Дементьев, Ю.Б.Эскин, А.Б. Шенкман, командиры, летчики и инженеры ВВС РККА, руководство и летчики-испытатели НИИ ВВС. В президиуме были И.В.Сталин, В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов. Вел совещание Молотов, приглашая выступающих по составленному списку…»
Затем приводятся воспоминания Яковлева цитатой из вышеупомянутых мемуаров.
Но вот «…еще одно воспоминание, летчика-испытателя НИИ ВВС П.М. Стефановского, который также был участником этого совещания. «...На таком исключительно авторитетном совещании, преследовавшем огромнейшие общегосударственные цели, мне пришлось быть впервые. Внимательно стараясь не пропустить не одного слова, слушал я выступающих товарищей. Слушал и не всегда верил своим ушам. Выступления вызывали недоумение, даже возмущение. Ораторы без конца хвалили наши самолеты, которые якобы по всем статьям были лучшие в мире, проявляли крайнюю беспечность в оценке новинок зарубежной авиатехники, а, следовательно, и выводы на будущее делали не совсем правильные. Особенно радужными и оптимистичными были доклады некоторых командиров ВВС, воевавших в Испании и Монголии. Я не выдержал и попросил слова.
Мое выступление прозвучало полным диссонансом в хоре предыдущих ораторов. Я говорил главным образом о недостатках, о неиспользовании в самолетостроении новейших прочных металлов, особенно об отставании авиационного моторостроения, слабости авиаоружия, и многих изъянах в конструкции и самих принципах конструирования вспомогательного спецоборудования. Я видел, что присутствующие, и особенно те, кто говорил до меня, были, по крайней мере, шокированы. Однако меня никто не прерывал. И.В.Сталин тоже не проронил ни слова. Как выяснилось много позже, мое резкое выступление ему не понравилось...» Казалось, после такого выступления, Стефановского должны были обвинить во всех смертельных грехах. Однако Сталин попросил Ворошилова лишь выяснить, что представляет собой «пылкий оратор».
Стефановский пишет далее «...Климент Ефремович незамедлительно вызвал к себе моего непосредственного начальника комбрига И.Ф.Петрова и прямо спросил, чем «дышит» летчик Стефановский. Иван Федорович присутствовал на совещании, он откровенно ответил, что полностью согласен со мной, считает мое выступление правильным. Позже мне не раз приходилось выступать в присутствии Сталина и говорить о недостатках нашей авиации. Прямоту суждений он воспринимал уже без тени раздражения и предвзятости...» На совещании помимо авиационной составляющей, был поднят вопрос о сохранении государственной тайны в КБ, НИИ, ЦАГИ. В конце совещания Сталин призвал всех участников заседания к тому, чтобы каждый обдумал создавшееся положение и внес свои предложения по поднятым вопросам».
Из вышеприведенных воспоминаний, меня смутило следующее: «…Особенно радужными и оптимистичными были доклады некоторых командиров ВВС, воевавших в Испании и Монголии…» О каких событиях в Монголии шла тогда речь? Может быть, летчик Стефановский имел виду Китай? Ну а если все же имелась виду Монголия, то это явно вооруженный конфликт с японцами на Халхин-Голе, начавшийся в мае 1939 года. Тогда совещание в Овальном кабинете состоялось в следующем году?
Вот, например, из статьи Михаила Руденко от 12.05.1998 г. «Подстреленный сокол», размещенной на ресурсе http://www.testpilot.ru/review/isp/filin.htm, читаем:
«7 мая 1941 года в Кремле проходит большое совещание командования РККА, на котором отчет о состоянии Военно-Воздушных сил делает генерал-лейтенант авиации А.И. Филин. Без оглядки на президиум, в котором с непроницаемыми лицами застыли герои гражданской - Ворошилов, Тимошенко, Буденный, Кулик, а за двумя рядами сидящих прохаживается Сталин с давно погасшей трубкой в левой руке, Александр Иванович бросает в зал слова суровой правды:
- Невозможно понять, что происходит: немцы всю весну безнаказанно, нагло летают над нашей территорией, а наши ВВС как бы не замечают этого! Новые самолеты недопустимо медленно передаются на испытания и тем более в производство... И уж совсем черепашьими темпами осваиваются летным составом! Еще хуже то, что некоторые авиаконструкторы пытаются ставить на серию "сырые", явно недоведенные самолеты...
При этих словах с места срывается конструктор А.С. Яковлев и, явно апеллируя к Сталину, выкрикивает:
-Товарищи! Так может говорить только враг народа!..
Сталин на секунду замедляет шаг, смотрит в пространство и, странное дело, не произносит в ответ ни слова...
Совещание продолжается. Филин перечисляет достоинства бомбардировщика Пе-8, и это в момент, когда создатель его - В.М. Петляков - уже сидит в тюрьме! И слышит реплику вождя:
- А вот некоторые военные считают, что такой самолет нам не нужен! ..
На что со свойственной ему прямотой Филин бросает в затаивший дыхание зал:
- Вы не правы, товарищ Сталин! Без такой машины нам не выиграть большую войну с сильным противником!..
Сталин от неожиданности цепенеет и едва не роняет трубку. Но быстро приходит в себя и с расстановкой произносит, глядя прямо в глаза Александру Ивановичу:
- Вы можете так считать, но я остаюсь при своем мнении!..
С этого самого дня «по случайному совпадению» у Сталина больше ни разу так и не нашлось времени, чтобы принять своего недавнего любимца генерала Филина. А по коридорам Наркомата обороны упорно поползли слухи о его новых назначениях: то ли в один из военных округов, то ли начальником военной академии...
Но Филин знает, что все будет иначе. Однажды утром в его рабочем кабинете звонит телефон: помощник наркома Ворошилова приглашает «подъехать посоветоваться в любое время, но лучше всего – завтра». И уточняет, что Филин «будет принят незамедлительно». «Вот, кажется, и все, - говорит себе Александр Иванович, - завтра меня арестуют!..»
Мог ли «опрометчивый» Филин, быть опрометчивым неоднократно? Ни конъектурная ли это статья, в которой автор собрал всего отовсюду и приурочил к одному событию? Об одном ли том же идет речь вообще? Вопросом много, ответов нет.
«В январе 1939 в Кремле, в Овальном зале состоялось представительное совещание КБ, промышленности и ВВС. А.И.Филин пытался на этом совещании добиться продолжения серии ТБ-7 (АНТ-42), но не сумел и потом из-за того, что спорил с И.В.С.(Сталин), оказался врагом народа.
Есть точное подтверждение, что это было в мае 1939 и не ясно, было ли это на самом деле в январе.
В президиуме И.В.Сталин, В.С.Молотов, К.Е.Ворошилов. Вел Молотов, И.В.Сталин опять не сидел, а ходил. С.В.Ильюшин выступил одним из первых. Говорил о ДБ-3Ф, об инициативе в проектировании нового двухмоторного бомбардировщика и о разработке ЦКБ-55 или как говорил С.В.И.(Ильюшин) "летающего танка". Штурмовик не заинтересовал, и основные вопросы были по ДБ-3Ф.
На совещании особое внимание уделялось истребителям и фронтовым пикирующим бомбардировщикам. На создание истребителей дали 8-9 месяцев, на бомбардировщик - год.
Пожалуй, поэтому Л.П.Берия согласился с А.Н.Туполевым и снял задание на четырехмоторный пикирующий».
Но со временем нечто подобное нашел и в мемуарах конструктора Яковлева (http://militera.lib.ru/memo/russian/yakovlev-as/12.html):
«В начале 1939 года правительством было созвано большое совещание. В Овальном зале Кремля собрали всех, кто проявил себя как авиационный конструктор или изобретатель, кто за последнее время вносил какие-нибудь предложения по авиации. Как одного из конструкторов отечественных спортивных самолетов пригласили и меня. Первый раз принимал я участие в таком ответственном правительственном совещании.
Некоторые конструкторы пришли сюда со схемами, чертежами самолетов и авиационных двигателей, с многочисленными диаграммами. В числе приглашенных кроме работников авиационной промышленности были также инженеры и летчики Военно-Воздушных Сил.
Среди присутствующих находились народный комиссар авиационной промышленности М. М. Каганович, конструкторы В. Я. Климов, А. А. Микулин, А. Д. Швецов, С. В. Ильюшин, Н. Н. Поликарпов, А. А. Архангельский, начальник ЦАГИ М. Н. Шульженко и многие другие.
В президиуме — И. В. Сталин, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов.
Совещание вел Молотов. Он вызывал конструкторов по заранее составленному списку. Каждый должен был рассказать, над чем работает, посвятить в свои планы на ближайшее будущее.
Один за другим выступали конструкторы. Сталин в это время расхаживал по залу, курил трубку и как будто не принимал никакого участия в совещании, погруженный в свои думы. Однако время от времени он вдруг подавал какую-нибудь реплику или задавал вопрос, свидетельствовавший о том, что он очень внимательно прислушивался ко всему, что говорилось.
Мне запомнилось, что начальник НИИ ВВС Филин настойчиво выступал за широкое строительство четырехмоторных тяжелых бомбардировщиков ПЕ-8. Сталин возражал: он считал, что нужно строить двухмоторные бомбардировщики ПЕ-2 и числом побольше. Филин настаивал, его поддержали некоторые другие. В конце концов, Сталин уступил, сказав:
— Ну, пусть будет по-вашему, хотя вы меня и не убедили.
ПЕ-8 поставили в серию на одном заводе параллельно с ПЕ-2. Вскоре, уже в ходе войны, к этому вопросу вернулись. ПЕ-8 был снят с производства, и завод перешел целиком на строительство ПЕ-2. Война требовала большого количества легких тактических фронтовых бомбардировщиков, какими и были ПЕ-2…».
Обнаружив эти два источника, и не установив даты, когда случилось описываемое событие, продолжил поиск и на http://artofwar.ru/w/wolkow_a_a/text_0030.shtml обнаружил:
«… 9 мая 1939г ( 13 мая по воспоминаниям В.Б. Шаврова, но он на совещании не присутствовал) в Кремле, в Овальном зале состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), посвященное дальнейшему развитию самолетостроения. На заседание были приглашены более 100 человек, авиаконструкторы: С.В.Ильюшин, А.С. Яковлев, А.А.Архангельский, В.Ф.Болховитинов, М.М.Пашинин, В.И.Беляев, В.П. Яценко, Н.Н. Поликарпов, В.Я. Климов, А.А. Микулин, А.Д.Швецов, начальник ЦАГИ М.Н. Шульженко, руководящие работники НКАП и директора заводов: М.М.Каганович, М.В.Хруничев, П.В.Дементьев, Ю.Б.Эскин, А.Б. Шенкман, командиры, летчики и инженеры ВВС РККА, руководство и летчики-испытатели НИИ ВВС. В президиуме были И.В.Сталин, В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов. Вел совещание Молотов, приглашая выступающих по составленному списку…»
Затем приводятся воспоминания Яковлева цитатой из вышеупомянутых мемуаров.
Но вот «…еще одно воспоминание, летчика-испытателя НИИ ВВС П.М. Стефановского, который также был участником этого совещания. «...На таком исключительно авторитетном совещании, преследовавшем огромнейшие общегосударственные цели, мне пришлось быть впервые. Внимательно стараясь не пропустить не одного слова, слушал я выступающих товарищей. Слушал и не всегда верил своим ушам. Выступления вызывали недоумение, даже возмущение. Ораторы без конца хвалили наши самолеты, которые якобы по всем статьям были лучшие в мире, проявляли крайнюю беспечность в оценке новинок зарубежной авиатехники, а, следовательно, и выводы на будущее делали не совсем правильные. Особенно радужными и оптимистичными были доклады некоторых командиров ВВС, воевавших в Испании и Монголии. Я не выдержал и попросил слова.
Мое выступление прозвучало полным диссонансом в хоре предыдущих ораторов. Я говорил главным образом о недостатках, о неиспользовании в самолетостроении новейших прочных металлов, особенно об отставании авиационного моторостроения, слабости авиаоружия, и многих изъянах в конструкции и самих принципах конструирования вспомогательного спецоборудования. Я видел, что присутствующие, и особенно те, кто говорил до меня, были, по крайней мере, шокированы. Однако меня никто не прерывал. И.В.Сталин тоже не проронил ни слова. Как выяснилось много позже, мое резкое выступление ему не понравилось...» Казалось, после такого выступления, Стефановского должны были обвинить во всех смертельных грехах. Однако Сталин попросил Ворошилова лишь выяснить, что представляет собой «пылкий оратор».
Стефановский пишет далее «...Климент Ефремович незамедлительно вызвал к себе моего непосредственного начальника комбрига И.Ф.Петрова и прямо спросил, чем «дышит» летчик Стефановский. Иван Федорович присутствовал на совещании, он откровенно ответил, что полностью согласен со мной, считает мое выступление правильным. Позже мне не раз приходилось выступать в присутствии Сталина и говорить о недостатках нашей авиации. Прямоту суждений он воспринимал уже без тени раздражения и предвзятости...» На совещании помимо авиационной составляющей, был поднят вопрос о сохранении государственной тайны в КБ, НИИ, ЦАГИ. В конце совещания Сталин призвал всех участников заседания к тому, чтобы каждый обдумал создавшееся положение и внес свои предложения по поднятым вопросам».
Из вышеприведенных воспоминаний, меня смутило следующее: «…Особенно радужными и оптимистичными были доклады некоторых командиров ВВС, воевавших в Испании и Монголии…» О каких событиях в Монголии шла тогда речь? Может быть, летчик Стефановский имел виду Китай? Ну а если все же имелась виду Монголия, то это явно вооруженный конфликт с японцами на Халхин-Голе, начавшийся в мае 1939 года. Тогда совещание в Овальном кабинете состоялось в следующем году?
Вот, например, из статьи Михаила Руденко от 12.05.1998 г. «Подстреленный сокол», размещенной на ресурсе http://www.testpilot.ru/review/isp/filin.htm, читаем:
«7 мая 1941 года в Кремле проходит большое совещание командования РККА, на котором отчет о состоянии Военно-Воздушных сил делает генерал-лейтенант авиации А.И. Филин. Без оглядки на президиум, в котором с непроницаемыми лицами застыли герои гражданской - Ворошилов, Тимошенко, Буденный, Кулик, а за двумя рядами сидящих прохаживается Сталин с давно погасшей трубкой в левой руке, Александр Иванович бросает в зал слова суровой правды:
- Невозможно понять, что происходит: немцы всю весну безнаказанно, нагло летают над нашей территорией, а наши ВВС как бы не замечают этого! Новые самолеты недопустимо медленно передаются на испытания и тем более в производство... И уж совсем черепашьими темпами осваиваются летным составом! Еще хуже то, что некоторые авиаконструкторы пытаются ставить на серию "сырые", явно недоведенные самолеты...
При этих словах с места срывается конструктор А.С. Яковлев и, явно апеллируя к Сталину, выкрикивает:
-Товарищи! Так может говорить только враг народа!..
Сталин на секунду замедляет шаг, смотрит в пространство и, странное дело, не произносит в ответ ни слова...
Совещание продолжается. Филин перечисляет достоинства бомбардировщика Пе-8, и это в момент, когда создатель его - В.М. Петляков - уже сидит в тюрьме! И слышит реплику вождя:
- А вот некоторые военные считают, что такой самолет нам не нужен! ..
На что со свойственной ему прямотой Филин бросает в затаивший дыхание зал:
- Вы не правы, товарищ Сталин! Без такой машины нам не выиграть большую войну с сильным противником!..
Сталин от неожиданности цепенеет и едва не роняет трубку. Но быстро приходит в себя и с расстановкой произносит, глядя прямо в глаза Александру Ивановичу:
- Вы можете так считать, но я остаюсь при своем мнении!..
С этого самого дня «по случайному совпадению» у Сталина больше ни разу так и не нашлось времени, чтобы принять своего недавнего любимца генерала Филина. А по коридорам Наркомата обороны упорно поползли слухи о его новых назначениях: то ли в один из военных округов, то ли начальником военной академии...
Но Филин знает, что все будет иначе. Однажды утром в его рабочем кабинете звонит телефон: помощник наркома Ворошилова приглашает «подъехать посоветоваться в любое время, но лучше всего – завтра». И уточняет, что Филин «будет принят незамедлительно». «Вот, кажется, и все, - говорит себе Александр Иванович, - завтра меня арестуют!..»
Мог ли «опрометчивый» Филин, быть опрометчивым неоднократно? Ни конъектурная ли это статья, в которой автор собрал всего отовсюду и приурочил к одному событию? Об одном ли том же идет речь вообще? Вопросом много, ответов нет.